Особенности правового положения иностранных граждан по российскому законодательству

(проблемы международного частного права)

 

И.Ю.Юшкарев – кандидат юридических наук,

КлЮИ МВД России

 

В рамках данной статьи обращается внимание на некоторые актуальные теоретические аспекты правового положения иностранных граждан в России. Особо при этом нами выделяется  категория правового режима, предоставляемого иностранным гражданам, а так же вопросы установления изъятий из него. Традиционно они считаются основой правового положения иностранных граждан в международном частном праве. Участниками конференции уже обращалось внимание на проблемы обеспечения равенства прав иностранных граждан и граждан государства пребывания, в частности в Республики Беларусь и России[1]. Вопросы соотношения прав иностранных граждан и граждан государства пребывания и раскрываются через категорию предоставляемого правового режима.

Характеристика правового режима, предоставляемого иностранным гражданам в России. Как известно, категория «правового режима» широко используется в теории международного частного права. Анализу отдельных аспектов правового режима, применительно к иностранным лицам, уделяется внимание различными учеными, однако мало кем из них замечается, что само понятие «правовой режим» в рассматриваемом значении практически не используется в отечественном законодательстве. Оно используется в иных значениях в Федеральном конституционном законе "О военном положении", Федеральном конституционном законе "О чрезвычайном положении", Земельном кодексе Российской Федерации и некоторых других законах[2]. Что же касается установления особенностей правового положения иностранных физических и юридических лиц, то в этом смысле понятие правового режима известно только законодательству об иностранных инвестициях, которое можно признать, с известными оговорками, одним из источников международного частного права[3].

На наш взгляд понятие правового режима, применительно к иностранным гражданам, или если говорить более обобщенно, иностранным физическим лицам весьма многоаспектно. Причем для международного частного права оно имеет ценность в связи с тем, какие виды правовых режимов предоставляются иностранным гражданам. Однако и по этому вопросу в науке МЧП не сложилось единого мнения. Наиболее часто учеными выделяются три вида правового режима: национальный режим, режим наибольшего благоприятствования, специальный режим^[4]. Кроме этого, некоторыми представителями юридической науки выделяются и «привилегированный»^[5], «дискриминационный»^[6], «основной» или «общий» и «индивидуальный»^[7] режимы.

Под национальным режимом в теории МЧП понимается наделение иностранных физических и юридических лиц такими же правами и обязанностями, какие имеют собственные граждане и юридические лица^[8]. Под режимом наибольшего благоприятствования понимается предоставление физическим и юридическим лицам одного государства такого же объема прав и полномочий, которыми обладают граждане и юридические лица любого другого иностранного государства^[9]. Специальный режим – это предоставление иностранцам в какой-либо области определенных прав и (или) установление для них определенных обязанностей, отличающихся от тех, которые предусмотрены в данной области для собственных граждан соответствующего государства, упрощенный порядок перехода государственной границы жителям приграничных районов.

Развитие российского законодательства демонстрирует нам последовательное установление так называемого национального правового режима для иностранных физических лиц. Его основы закрепляются в Конституции России. В ст.62 Конституции определяется, что иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации.

Принцип национального режима, установленного в отношении иностранных граждан подтвержден и решениями Конституционного Суда РФ (Постановление Конституционного Суда РФ от 17 февраля 1998 г. в связи с жалобой Яхья Дашти Гафура).

В действующем, как и в действовавшем ранее, гражданском законодательстве принцип национального режима, провозглашенного Конституцией России получает свое отраслевое развитие. Определяя отношения, регулируемые гражданским законодательством, ст.2 ГК России устанавливает, что правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом. Как отмечает О.Н.Садиков в абз.4 п.1 ст.2 ГК России содержится положение о применении правил гражданского законодательства к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства, иностранных юридических лиц. Это норма международного частного права, которая должна действовать с учетом более полного регулирования в данной области, установленного законами Российской Федерации, а также заключенными Россией международными договорами^[10].

Итак, гражданское право России практически не делает различия между иностранными гражданами и российскими гражданами, когда они выступают субъектами регулируемых им отношений. И это не является новеллой цивилистики, а представляет собой, скорее, достаточно устоявшуюся традицию. Н.Л.Дювернуа подмечал достоверную тенденцию в соответствии с которой вместе с обособлением права частного от публичного, гражданская правоспособность расширяется на своих и чужих, безразлично. Понятие подданства, способы его установления и прекращения входят в дисциплину публичного права^[11]. Характеризуя гражданскую правоспособность иностранцев в соответствии с действовавшим законодательством он писал, что столь широкой постановки равноправности чужих и своих, введенной у нас в такую пору, когда для своих еще продолжали существовать многочисленные стеснения в правах гражданских, едва ли знает какое-либо из современных западных законодательств^[12]. Аналогичных взглядов придерживались и Д.И. Мейер^[13], Г.Ф.Шершеневич^[14].

Обозначенная традиция продолжается и современными цивилистами. С.М.Корнеев пишет, что иностранные граждане пользуются в нашей стране гражданской правоспособностью наравне с российскими гражданами, т.е. им предоставляется национальный режим. Следовательно, иностранные граждане, находящиеся в нашей стране, обладают равной правоспособностью независимо от расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения^[15].

Итак, принцип национального режима в отношении иностранных граждан, являющийся классическим в теории отечественного международного частного права, в полной мере применяется к имущественным и личным неимущественным отношениям с участием иностранных лиц, т.е. отношениям, входящим в предмет гражданского права. Однако в отраслях публичного права мы наблюдаем столь значительные исключения из него для иностранных граждан, что появляются основания усомниться в его действии. При этом правовое положение иностранных граждан в публично-правовых отношениях, в первую очередь, административно-правовых оказывает непосредственное воздействие на их гражданскую правоспособность, т.е. и на сферу международного частного права. Далее мы попытаемся показать те группы общественных отношений, которые находятся в секторе соприкосновения предмета международного частного и публичного права.

Изъятия из принципа национального режима. Изъятия из принципа национального режима, представляющие собой установленные законом исключения из общего правила о приравнивании иностранных граждан к российским в их правах и обязанностях являются традиционным институтом международного частного права. Как мы уже отмечали такие изъятия органично достраивают институт национального режима. На возможность таких изъятий указывают представители дореволюционной доктрины гражданского и международного частного права.

Д.И. Мейер пишет, что главное правило относительно применения гражданских законов к лицам (в том числе и иностранным подданным – прим. авт)  то, что законы должны быть применяемы ко всем одинаково, насколько сами законы не определяют различия^[16]. Ю.С.Гамбаров, рассматривая особенности гражданской правоспособности иностранцев писал, что прежде всего, лишенные политических прав, иностранцы не могли обладать и теми гражданскими правами, которые допускали последствия политического характера. Сюда принадлежали, главным образом, поземельная собственность и все связанные с ней права на землю: залог, аренда, рента и т. д.

Теория изъятия из принципа национального режима господствует и в современной доктрине международного частного права. Хотя следует заметить, что действующее законодательство такого термина как «изъятия» не содержит, как не содержит и термина «национальный режим».

Итак, подавляющее большинство ученых рассматривает изъятия из национального режима в рамках доктрины международного частного права. Однако правовую природу таких изъятий практически никто не исследует. Не смотря на сложность и дискуссионность вопросов о нормативном составе МЧП, его предмете и структуре мы считаем необходимым задаться вопросом о правовой природе изъятий из национального режима и выяснить в какой степени они относимы к системе международного частного или  гражданского права. Собственно уже при первом взгляде на имеющиеся изъятия виден их публично-правовой характер. Но в какой мере публично-правовой элемент в них сочетается с частноправовым, какой из них преобладает. На наш взгляд, необходимо установить какие изъятия вообще принадлежат системе частного права, в первую очередь гражданского и международного частного, а какие публичного, конституционного и административного. Эти вопросы оказались совершенно не рассмотрены в доктрине отечественного международного частного права. Хотя учеными и делаются некоторые оговорки, свидетельствующие о том, что проблема существует, но пока остается без разрешения. Так у Л.А.Ануфриевой мы нашли утверждение о том, что в области международного частного права вопросы режима пребывания, гражданско-правового статуса физических лиц – иностранцев на территории конкретного государства издавна являлись краеугольными и образовывали его главную составляющую и соответственно сферу действия[17]. Являются ли вопросы режима пребывания вообще предметом международного частного права? Ведь этот режим представляет собой, в первую очередь, совокупность сугубо административно-правовых правил, в частности регистрации на территории России. Эти правила во многом и отличают правовой статус иностранного гражданина от правового статуса российского гражданина, а соответственно, являются изъятиями из принципа национального режима. Но в какой мере их можно отнести к сфере международного частного права. Ведь правила режима пребывания практически невозможно отнести к области имущественных и личных неимущественных отношений, а соответственно и к предмету МЧП.

На первый взгляд, ограничение права собственности иностранных граждан можно было бы и признать характерным изъятием из принципа национального режима, носящим гражданско-правовой характер и лежащим в сфере международного частного права. Собственно вопросы ограничения права собственности на землю и земельные участки были предметом современных научных исследований[18].  Однако в них не нашли отражения вопросы о принадлежности  таких ограничений к системе публичного или частного права.

Суть ограничений сводится к тому, что в соответствии с п.2 ст.5 Земельного кодекса РФ^[19] права иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц на приобретение в собственность земельных участков определяются в соответствии с Кодексом, федеральными законами. Существующие ограничения в праве собственности на земельные участки сводятся к тому, что в соответствии с п.3 ст.15 иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица не могут обладать на праве собственности земельными участками, находящимися на приграничных территориях, перечень которых устанавливается Президентом Российской Федерации в соответствии с федеральным законодательством о Государственной границе Российской Федерации, и на иных установленных особо территориях Российской Федерации в соответствии с федеральными законами. В соответствии с п.5 Федерального закона от 25 октября 2001 г. N 137-ФЗ до установления Президентом Российской Федерации указанного перечня не допускается предоставление земельных участков, расположенных на приграничных территориях, в собственность иностранным гражданам, лицам без гражданства и иностранным юридическим лицам^[20]. Так как такой перечень еще не разработан, земельные участки, расположенные на приграничных территориях, являются одной из категорий земель, которые не могут находиться в собственности иностранных граждан.

Еще одной категорией земель являются земли сельскохозяйственного назначения. В соответствии со ст.3 Федеральный закон от 24 июля 2002 г. «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» иностранные граждане, иностранные юридические лица, лица без гражданства, а также юридические лица, в уставном (складочном) капитале которых доля иностранных граждан, иностранных юридических лиц, лиц без гражданства составляет более чем 50 процентов, могут обладать земельными участками или долями в праве общей собственности на земельные участки из земель сельскохозяйственного назначения только на праве аренды^[21].

С точки зрения традиционной доктрины МЧП иностранные граждане, иностранные юридические лица и лица без гражданства являются субъектами права частной собственности на землю. При этом положения земельного законодательства, ограничивающие их права следует рассматривать как изъятия из принципа национального режима для иностранных граждан. Однако некоторыми учеными высказывается мнение прямо противоположное устоявшемуся. Рассмотренные ограничения рассматриваются ими  как отказ законодательства в установлении для иностранных лиц и лиц без гражданства национального режима в части возможности нахождения у этих лиц в собственности земельных участков, как отмечается некоторыми учеными^[22]. Таким образом, они волей или неволей ставят под сомнение универсальность принципа национального режима для иностранных граждан.

Проблема ограничения права собственности иностранцев на земельные участки имеет и еще один актуальный для нас аспект. Не смотря на то, что ограничивается право собственности, как одно из центральных вещных прав системы гражданского права, мы замечаем, что сами ограничения лежат в сфере права публичного. Мы можем сделать такой вывод исходя из того, что особенностью системы правового регулирования земельных отношений, как в общем то вообще природоресурсных отношений, является сочетание норм и институтов отрасли гражданского права с нормами и институтами отрасли земельного права, которая и представляет собой отдельный вид земельного законодательства. ГК России, устанавливая основы оборотоспособности объектов гражданских прав в ст.129 закрепил правило о том, что земля и другие природные ресурсы могут отчуждаться или переходить от одного лица к другому иными способами в той мере, в какой их оборот допускается законами о земле и других природных ресурсах.

Н.А.Сыродоев в этом отношении правильно замечает, что правовой режим земли и земельных участков, как и иных природных ресурсов кардинальным образом отличается от режима иных объектов гражданских прав, ограниченных в обороте[23].

Относительно соотношения отраслей гражданского права и специального законодательства (земельного) в регулировании земельных отношений идут споры уже более 15 лет[24]. Однако анализ всех современных тенденций в исследованиях особенностей правового регулирования земельных отношений позволяет прийти к выводам о том, что ограничения оборотоспособности земли, в том числе и связанные с иностранным субъектом правоотношений, реализуются именно земельным законодательством – специальным (природоресурсным) по отношению к гражданскому. Оно и реализует в этих отношениях государственные, общественные интересы. Соответственно его следует относить к системе публичного права. Получается, что установленные земельным законодательством, в том числе принимаемыми во исполнение   Земельного кодекса законами и подзаконными актами, ограничения оборота земельных участков устанавливаются  в системе публичного права.

Рассматривая иные изъятия из принципа национального режима, которые, к сожалению, не могут быть изложены в рамках одной статьи, мы пришли к выводу, что наиболее значительны ограничения для иностранных граждан в системе публичного права, прежде всего конституционного и административного. Характерным для современного законодательства является то, что такие ограничения в значительной мере обуславливаются установленной и обозначенной категорией, к которой можно отнести иностранного гражданина, соответствием его установленным в законе признакам (например, постоянно проживающим, постоянно или временно пребывающим на территории России).

Наибольшее число изъятий содержится в отраслях публичного права, в первую очередь, конституционном и административном праве. Причем специфика их такова, что вообще заставляет усомниться в полноценной реализации принципа национального режима для иностранцев в российской системе публичного права.

Попытки предоставления иностранным гражданам полноценного национального режима имели место в истории отечественного государства и права. В 20-х гг. XX в. в политических кругах реализуется утопическая идея о наделении иностранцев политическими правами. Утверждается, что в противоположность праву капиталистических государств советское право именно в отношении политических прав, и в первую очередь, права избирать и быть избранным в советы провозглашает полное и безусловное приравнение иностранцев к гражданам союза^[25]. Закрепляя политические взгляды руководства коммунистической партии Конституция РСФСР 1918 г. устанавливала, что исходя из солидарности трудящихся всех наций, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика предоставляет все политические права российских граждан иностранцам, проживающим на территории Российской Республики для трудовых занятий и принадлежащим к рабочему классу или к не пользующемуся чужим трудом крестьянству, и признает за местными Советами право предоставлять таким иностранцам, без всяких затруднительных формальностей, права российского гражданства (ст.20).

Мы наблюдаем беспрецедентные попытки уровнять иностранных граждан с советскими в политических правах, которые традиционно как раз отличали правовой статус отечественного гражданина (подданного) от иностранного.

Рассматривая проблемы российского гражданства О.Е.Кутафин объясняет такие особенности государственной политики наличием в то время на советской территории больших масс иностранцев, попавших на нее во время войны и революции, вполне советски настроенных и принадлежащих к пролетариату и крестьянству. Многие из них сражались в рядах Красной армии, и было неестественно не предоставить им те права, которыми пользовались их товарищи  по оружию^[26].

В.Н.Дурденевский отмечал, что особенности этого этапа государственной политики проявлялись еще и в том, что каждая советская республика считала своими гражданами всех советских граждан, находившихся в ее пределах, и отличала граждан других республик от своих только в случае желания заинтересованного лица. В редких встречавшихся на практике случаях это выражалось в специальных отметках в удостоверяющих личность документах в соответствии с циркуляром НКВД РСФСР 1921 г^[27].

Исходя из столь широких прав, предоставляемых иностранцам в первые годы советской власти некоторые юристы полагали, что понятие «иностранец» вообще отживает. Так А.Сабанин писал, что советская власть в ст.20 Конституции РСФСР теоретически отменила понятие иностранца, признав у себя за всеми трудящимися, независимо от их подданства, политические права^[28].

История показала утопичность таких идей. Имеет ли смысл дальше поддерживать взгляды о предоставлении иностранным гражданам национального режима во всех сферах их жизни и деятельности в России, или следует признать и гарантировать его (национальный режим) только в системе частного права. На это вопрос должна дать ответ современная юридическая наука.